Через Силу Все сериалы

Сезон 1, Эпизод 10 Все эпизоды

Горячо-холодно

Так вот что это был за светлячок! Это не Ингрик, а наш старший инспектор не хотел, чтобы раскрылась его связь с Уньей Ме’ер.

Выходит, он работал с ней уже тогда, а может и ещё раньше. Тогда несложно догадаться, каким образом им удалось установить аппаратуру в голове статуи. А сколько ещё камер он мог отключить в самый неподходящий момент, сколько отчётов переписать у нас за спиной? Может, и банде дагов меня сдал именно он?

Я остановила себя. Почему я сразу думаю о плохом? В тот день когда меня схватили, он рано ушёл домой и при всём желании не мог руководить похищением. К тому же, я сама виновата, что не взяла комлинк. Может, Ветус на секретном задании и давно следит за Ме’ер, выжидая подходящего момента? Он ведь так и сказал с утра, что у него опасное задание, и он, возможно, с него не вернётся. Вот он и отправился выполнять свою миссию, чтобы героически схватить её на горячем…

Да нет, остановила я себя повторно. Такое бывает только в голо-фильмах. Унья не какой-то злой колдун, зачем такая секретность? Зачем следить за ней, не говоря об этом никому в полиции? У неё что, какие-то зловещие планы по захвату всей Республики, ради которых стоило допустить все те разрушения, что уже произошли?

А ещё те, которые произойдут в ближайшем будущем. Экстренная полицейская сводка, которую прислали мне на датапад, сообщала неприятные новости. Разъярённые предательством рабочие, которые скоро потеряют то, ради чего они согласились во всём этом участвовать, уже объявили о большой забастовке и массовых протестах. И на этот раз это будет не спектакль с пауками и змеями. В ход пойдут все горячие и опасные железяки, которые, как дикие хищники в зверинце, томятся за стенами заводов. Упоминались даже слухи, что к выезду подготавливают тяжёлых заводских дроидов: они с лёгкостью гнут балки, режут сталь и переносят многотонные контейнеры, а что они сделают с городом, если их перепрограммировать и выпустить на свободу? День открытых дверей в зверинце грозился превратиться в жестокую бойню. При этом ярость рабочих будет направлена не только на Унью, полицию и префектуру, но и на простых людей, которые вроде как требовали их увольнения.

К тому же после выступления Уньи все догадывались, что любимый горожанами — и в том числе рабочими — Диттор Омита на самом деле был против проекта Ме’ер, о котором он, разумеется, знал больше, чем мы. Очевидно, именно поэтому ей и пришлось его убрать.

Копать придётся быстро, сказала Скссари. А что тут можно выкопать? У меня нет ни одного доказательства, только догадки. Всё равно, что предоставить суду описание моего видения с пустыней. Если бы Ветус не убежал, я бы ему всё рассказала, и он бы наверняка подсказал, что делать…

 

✼ ✼ ✼

 

Весь день прошёл в попытках копать наугад. Весь мой воображаемый сад был покрыт ямами, и во всех них было пусто.

На зерек-два разворачивалось что-то невообразимое. Из открытых ворот завода выходили сотни рабочих со злыми лицами. У кого-то в руках был плазменный резак, у кого-то — электропила, у других ещё какие-то угрожающего вида устройства, основного предназначения которых я не знала. Но сейчас у них у всех было другое, новое предназначение: быть оружием возмездия.

А вслед за ними и правда один за другим выезжали огромные заводские дроиды. Некоторые из них были настолько тяжёлыми, что должны были передвигаться по рельсам, так что на покрытии из бетона и дюрастали за ними оставался продавленный след.

Чтобы проветрить голову от этого шума, я вышла наружу и, конечно же, там был Бриша.

— Кассурра! — поздоровался он. — О чём грустишь?

Я описала ему обстановку, и он хмыкнул. Потом он показал пальцем на голову.

— Можно спрятаться внутри. Туда никто не достанет.

— Внутри… Бриша, а внутри там пустыня.

— Пустыня? — удивился он.

— Ну да. С зыбучим песком, и я никак не могу из него выбраться.

Я описала ему своё видение. Вопреки моим ожиданиям, он почему-то очень обрадовался. У него был такой вид, как будто он дорвался до чего-то, чего был лишён уже много лет. Неужели он и вправду бывший магистр?

— Это же загадка! — довольно сказал он и сделал жест руками, как будто быстро поворачивает разными сторонами небольшой предмет.

Эти движения были такими быстрыми, что я снова подумала о джедаях. Да нет, не может быть. С чего бы джедай, да ещё магистр, стал бездомным попрошайкой?

— Чтобы выбраться, нужно найти недостающее, — заявил он. — А недостаёт тебе…

Он задумался и снова начал крутить руками. При этом он так глубоко погрузился в свои мысли, что казалось, что живут только его руки, а взгляд устремлён куда-то вдаль. Может, он смотрит на мою пустыню? Могут ли джедаи посещать видения друг друга? Может, влюблённые джедаи уединяются в каком-то общем видении, устроенном незаметно от всех, и там проводят время, пока остальным кажется, что они просто задремали?

И в третий раз за сегодня мне пришлось себя остановить. Какие ещё влюблённые джедаи? Всем известно, что их правилами это строго-настрого запрещено. Страшно представить, к каким последствиям для республики — да что там, для всей галактики, — может привести могучий рыцарь, мастерски владеющий Силой, но ведомый не чувством долга и справедливости, а страстью, ревностью или горем?

Как будто соглашаясь с моими мыслями, пошёл дождь. Ну как дождь — неба у нас, конечно, нет. Но если на поверхности сильный ливень или шторм, до нас сквозь щели и технические отверстия в структуре уровней могут долетать редкие капли. Хотя я старалась не задумываться, чего в этих каплях больше: дождевой воды или непонятных токсичных субстанций вроде топлива или отходов, протекающих из переполненных баков где-то наверху.

— Вода! — сказал Бриша, очнувшись, и заторопился спрятаться под одной из платформ. — Тебе не хватает воды.

Ну вот, тоже мне джедай. Что первое пришло в голову — причём буквально — то и сказал.

— Серьёзно?

— А ты попробуй, — пробормотал Бриша и заполз куда-то совсем глубоко, закутавшись в халат.

Легко сказать — попробуй. Я не знаю, могут ли мастера-джедаи попадать в видения по желанию, но я точно не могла. Я вернулась в участок и снова уселась перед экранами. Страшная процессия продолжала продвигаться, а джент-пять показывал людей Уньи, собирающихся в кольцо вокруг её офиса. Среди них были и охранники, и похожие на бандитов громилы — в том числе и даги, — и дроиды, хоть и не такие страшные, как с другой стороны. Если её не остановить, будет настоящая мясорубка!

Я пыталась разглядеть Ветуса — наверняка он тоже отправился на помощь своей теневой нанимательнице — но не могла его найти.

Судя по всему, предстоит долгая и тяжёлая ночь, поэтому я включила кружку и налила в неё кафа. И вспомнила, как Ветус, прощаясь, казался больше огорчённым расставанию с ней, чем со мной. Странный повод для ревности, конечно. К тому же она была здесь намного дольше, чем я, — так что неудивительно, что и привязаться к ней он успел больше.

Чтобы не смотреть на такое большое количество злых лиц и не накручивать себя ещё больше вместо того, чтобы сосредоточиться, я переключила экраны на проигрыватели и стала пересматривать архивные записи, валяющиеся по всему залу.

Когда горький горячий каф, температуру которого поддерживала кружка, почти закончился, на экране была запись того самого переодевания бесалиска. Вот он как бы случайно спотыкается о какого-то нищего — а на самом деле, летаюшего дроида, закутанного в тряпьё. Вот они встают друг напротив друга. Вот их загораживает так некстати подвернувшийся фургон с полураздетой тви’лечкой в завлекательной позе. А вот бесалиск уже пропал — а на самом деле замотался в то же тряпьё, а изображающий нищего дроид просто улетел.

Я перемотала запись назад, пытаясь выцепить хоть что-то, что может сойти за доказательство. И тут меня будто ударило разрядом. Нет, к сожалению, я не сделала сложного детективного умозаключения, не распутала внезапно хитроумный клубок, ничего такого. Я сделала то, на что способен даже самый примитивный дроид: сопоставила две картинки.

На экране был фургон с тви’лечкой, под которой помигивало слово “Горячо”. А в руках у меня была кружка — с точно такой же надписью на ауребеше. “Горячо” — сообщала кружка красными буквами, имея в виду своё содержимое. Когда она остывала, загоралась другая надпись: синее “Холодно” на другом боку.

Надпись на кружке, правда, не моргала. Но к своей удаче следующий шаг я сделала совершенно случайно: пытаясь понять, есть ли какой-то смысл в найденном мной совпадении, я машинально постучала пальцем по чёрточкам букв hot на кружке в той же последовательности, в какой они мигали на фургоне.

И кружка отозвалась.

— Следуюший шаг, — приглушённо сказала кружка, — будет в квадрате 45-В в 10 утра. Осталось два воспроизведения до самоуничтожения записи.

Возможно, расчёт был на то, что на расположенную сбоку надпись никто не нажмёт случайно. Возможно, в ней был какой-то механизм блокировки, который Ветус забыл включить, уходя. Но больше всего меня грела мысль — надежда — что он сделал это специально. Зная, что Кармина в больнице, а офицерам не до того, он снял блокировку, чтобы я наткнулась на истинную функцию кружки. Вполне возможно, что рано или поздно я сделала бы это даже без записи с фургоном.

Эта надежда навела меня ещё на одну мысль. Даже две. Кто держал в руках пирог, перед тем как я нашла в нём записку с предупреждением? Кто был в комнате допроса, когда на экране появилась вторая надпись — про “Доброе солнце”? Да, это был он — старший инспектор. Могло ли быть так, что он разрывался между своим долгом полицейского и секретной работой на Унью? Может быть, его шантажировали, может быть, он не знал, что всё зайдёт так далеко, но выйти из сделки уже не мог. Я никогда не узнаю точно, но мне хотелось так думать.

Следующий час я провела в попытках настучать что-нибудь ещё. Конечно, профессиональные техники смогут разобраться лучше, но мне хотелось убедиться, что это правда — ведь у меня в руках, на треть заполненное тёплым напитком, было первое осязаемое доказательство моих догадок.

Да ещё какое! Я услышала и голос Уньи, и даже самого Ветуса. Они довольно подробно проговаривали многое из того, что я сняла в своём воображаемом голофильме, и даже лучше: в записях были конкретные координаты и точное время планов. Некоторые из сообщений я даже не понимала: они явно относились к более раннему периоду, возможно даже до того, как я поступила сюда на службу.

Я позвонила Скссари, и она каким-то чудом, перемещаясь по известным только пронырливым журналистам тайным маршрутам, в обход творящегося в секторе безумия добралась до меня. Изучив кружку, она удивила меня ещё больше.

— Девочка, да это же голо-камера! Правда, таких миниатюрных я ещё не видела. Помнишь, у дагов была, как ты её назвала, печка? Так вот это примерно то же самое, только меньше. Она пишет и звук, и объёмную картинку — и может потом пересылать их защищённому каналу. Мда, твоему инспектору за такое грозит…

Она начала загибать изящные длинные пальцы, высчитывая, сколько именно грозит Ветусу, но когда они пошли по третьему кругу, она сбилась со счёта.

— Очень много ему грозит, в общем. Маленький, зафиксируй обстановку. Сейчас выйдем в эфир!

И в этот неудачный момент, когда Скссари взяла дело в свои руки, Сила решила, что самое время вернуть меня в пустыню.

Что ж, Бриша говорил, что не хватает воды? Попробуем.

Я попыталась представить воду, и через несколько попыток в песке появились лужи. Не очень полезно. Я снова начала вязнуть. Я представила дождь, и он полился. Но что дождь может сделать с пустыней?

Тогда я попыталась представить само слово “вода”. Она прозрачная и холодная. Она колеблется и блестит, как пузырь, который Бриша выдувает из своей трубки. Потом пузырь растёт. Он становится больше, больше… И потом он лопается.

Когда пузырь лопнул, вода, выплеснувшись наружу, заполнила всё пространство вокруг. И пустыня вдруг обрела смысл. Призрачные силуэты обрели плоть и стали похожи на разнообразных рыб. Они больше не падали на песок, а ловко плыли в воде. Загадочные растения распрямились и заколыхались. А я почувствовала, что захлёбываюсь.

Я оттолкнулась ногами ото дна и стала всплывать. Солнце становилось всё ярче, а овальное облако оказалось дном рыбацкой лодки. Меня вытолкнуло на поверхность. Был тёплый полдень, и лучи солнца покрывали блестящую рябь замысловатыми золотистыми узорами, как опытный портной дорогую праздничную ткань.

В лодке было установлено простенькое оборудование для ловли рыбы, но сидящие в ней как будто забыли о его существовании. Они, обнявшись, смотрели вдаль, о чём-то перешёптывались и были полностью поглощены друг другом.

Подплыв поближе, я узнала молодую Унью, не по годам серьёзную девушку с курчавыми тёмными волосами и рыбацких штанах не по размеру. А рядом с ней сидел молодой мужчина чуть постарше, коротко стриженный и с бородой. Я никогда не видела Ветуса с бородой, к тому же он был из тех мужчин, которых сложно представить молодыми, будто они родились с морщинами и тяжёлым опытом в уголках глаз.

Позже, когда Скссари сообщит в эфире о найденных доказательствах, полиция сектора экстренно заявит о виновности Ме’ер и приостановке её проектов до окончания следствия. Толпу удастся успокоить.

Ещё позже я наведу справки и найду в личном деле Ветуса и в одном из фильмов об Унье одну и ту же планету Варн во Внешнем Кольце. Именно на этом водном мире Унья начала свой пищевой бизнес — ловлю и продажу рыбы.

А ещё через какое-то время таможенная служба сможет разобраться, что в тот вечер личный челнок Уньи с отключенными опознавательными сигналами унёс с Корусанта двух человек.

Но всё это будет в будущем, когда-то потом, через маленькую вечность, которую я проведу качаясь на волнах в компании двух влюблённых молодых людей на далёкой маленькой водной планете далеко в прошлом, куда я смогла попасть совершенно случайно, через Силу.

 

Сцена после титров

 

В двери шлюза постучали. Я подумала, что наконец вернулась Кармина, и побежала открывать, но на пороге стоял Бриша Урре.

— Кассурра, Бриша, зачем ты сюда пришёл? — удивилась я.

— Ну так это, — ухмыльнулся он, — на собеседование.

Он прошёл вглубь зала, уселся прямо на стол и достал из кармана свою необычную трубку, похожую на изогнутую рыбку с трубочками во все стороны. Я подумала, что никогда не видела вблизи, каким образом он её зажигает.

А потом я поняла, почему никогда этого не видела. Он повернул руку с трубкой ладонью вверх и наклонил запястье под неестественным углом. Из-под рукава выползло нечто вроде металлического ключика, который воткнулся в разъём трубки, и она засветилась.

— Не переживай, кочейле, — подмигнул мне Бриша, — работать всё равно придётся тебе.